Башун Виталий Михайлович Звезда конструктора - Страница 13

- Ну не до такой же степени, разумеется. Однако если герою по ходу пьесы надо выпить вина, он выпьет из настоящего кубка напиток похожий на вино. Я понятно объяснил?

- Да. Благодарю вас.

Программа курсов меня поразила. Понятно для чего там "актерское мастерство, пантомима, танец, вокал, сценическая речь, костюм, реквизит и формирование декораций". Но для чего "борьба, в скобках разные стили с пп и без пп; фехтование, в скобках все оружие; маскировка; наблюдение и сопровождение..." и много чего еще.

- Не удивляйтесь. Мы готовим синтетического актера, способного играть самые разноплановые роли, а для этого он должен быть всесторонне подготовлен. Очень часто к нам на спектакли приходят офицеры самых разных родов войск. Они могут быть снисходительны к актерам, но и актеры, хотя бы основы их службы тоже должны знать. Иначе сложно включить зрителя в игру под названием театр, - немного патетически пояснил директор.

- Но фехтование для чего?

- Актер играет дворянина. Сцена дуэли. Он выходит к противнику, держа шпагу, как неопытная уборщица швабру. Вместо трагедии сцена превращается в фарс. Замысел режиссера и все труды коллег-актеров насмарку. Я понятно объяснил?

- Да-да. Благодарю вас. Вполне. А-а-а... что такое с пп и без пп?

- Что?

- Вот здесь. Борьба с пп и без пп.

- А-а... Это? Борьба с подручными предметами и без подручных предметов.

- Ну а это-то зачем?

- Три года назад делегация "Гоблин - ОперА" посетила спектакль, где по ходу пьесы ночной убийца должен придти к герою и тяжело ранить его. После этой сцены делегация покинула зал и отказалась подписывать договор о сотрудничестве. У них вообще в оперу берут чуть ли не младенцев и всерьез обучают борьбе. Такая профанация, как у нас, по словам руководителя делегации, почтенного ФыРуСи: "Глубоко ранила их сердца". Они сочли для себя невозможным участвовать в подобном позорище.

И что я лезу со своими вопросами? Точно так же этот дядя мог бы пристать ко мне: а зачем, дескать, алхимия и математика для магического конструирования?

Я закивал головой, и видимо от трясения мозгов, все встало на свои места. Вот в чем подвох оказался. Аримил явно прекрасно знал, что с таким-то графиком занятий мне будет просто не до девушек. Вряд ли останутся силы, да и возвращаться придется тогда, когда все порядочные девушки давно будут спать. А непорядочные - без партнеров не останутся и вряд ли станут "глазоньки свои проглядывать" не появилась ли моя кособокая тень, плетущаяся по дорожке.

Уговорить себя мне удалось без труда. Стоило только пообещать самому себе бросить это дело, как только я научусь общаться с девушками более-менее гладко.

В группе вместе со мной было пять парней и семь девушек - тоже отличный повод изучить эти таинственные существа в их любимой среде обитания. Во всяком случае, все романы единодушны в том, что любая девушка - с младенчества прирожденная актриса. И даже дом свой они вольно или невольно стараются превратить в театр.

Что сказать? Поначалу, как и ожидалось, на сцену меня выталкивали пинками. Я стоял перед своими же товарищами и режиссером, что-то блеял молодым козликом, таращился, круглыми от испуга глазами, в потолок, пытался ходить по сцене на несгибаемых ногах, словно на ходулях, прижав к груди судорожно сжатые кулаки.

Потом потихоньку дело пошло. Учили нас на совесть. Наставники частенько были похожи на актеров, как старый любитель пива на молоденькую балерину, и драли с нас три шкуры, выжимая пять ведер пота. Домой я возвращался поздно, ветром колеблемый и сухой, будто завалившийся за комод сухарь. Очень мне помогала в овладении новой наукой моя профессия. Что-то было схожее в том, как следует концентрировать внимание при конструировании артефактов и при надевании чужой личины. Разница была только в том, что магия была, в основном, ориентирована во вне, а актерское мастерство внутрь себя. Да и по остальным предметам многолетняя практика в концентрации внимания также приносила свои плоды.

Два года пролетели, как во сне. Реально отдыхать я мог только в рабочие часы, выполнив свою работу. Так что кровно был заинтересован в том, чтобы делать ее на совесть. Чем реже меня вызывают на ремонт или зарядку накопителей, тем больше времени я мог посвятить отдыху или очередным, безуспешным попыткам понять записи отца. Ну, не понимал я, что он такое придумал. Во многом его работа опиралась на труды того самого Иохима, который создал легендарную "Звезду" и по легенде уничтожил все свои записи, как ненужный мусор. Ходили, правда, слухи, что есть тетрадь одного из учеников Иохима, где тот конспективно записал основные идеи учителя, но где она находится никто не знает. Если предположить, что отец у кого-то ее купил, то это объясняет как наше быстрое разорение, так и его надежды на прорыв в области магического конструирования. Самонадеянно, я бы сейчас сказал. Судя по тому, что прошло столько времени, а ученик великого мастера так ничего и не добился, хотя напрямую общался с мастером и своими ушами слушал его объяснения, дело это очень непростое. Мне достались записи отца с его комментариями, возможно, к той самой тетради. Однако самого первоисточника не было. Высока вероятность того, что тетрадь погибла вместе с отцом.

Почему я не бросил курсы, как собирался? Сам не знаю. Наверное, скука и ежедневная дворцовая рутина подтолкнули меня к продолжению занятий. В мастерской было интересно. С однокурсниками мы сдружились, а с некоторыми девушками стали - временно, конечно - гораздо ближе, нежели предполагают просто дружеские отношения. На курсе царил дух праздника и веселья. Трудные задания наставников, а у нас были признанные мастера - звезды столичных театров - пробуждали азарт и желание выполнить их как можно лучше. Не скрою, первый раз в облике спившегося плотника я шел в харчевню, где в основном собирались люди этой профессии, испытывая нешуточную слабость в коленках. За настоящего плотника меня там все равно не приняли, посмеялись и, узнав, что я не шпион, а просто учусь на лицедея, рассказали, что было не так, и даже пригласили к себе, понаблюдать за их работой, дабы я больше не путал походку кузнеца с походкой плотника. Урок был действенный, и я тогда понял, наконец, зачем в программе обучения были столь странные для актера предметы.